Господь отвечал Иову из бури, и сказал:

Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла?

Препояшь ныне чресла твои, как муж -- Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне.

Где был ты, когда Я полагал Основания Земли, -- скажи, если знаешь;

кто положил меру ей -- если знаешь, или кто протягивал по ней вервь?

На чем утверждены Основания ее, или кто положил Краеугольный Камень ее

(при общем ликовании Утренних Звезд, когда все Сыны Божии восклицали от радости)?

Кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева,

когда Я облака сделал одеждою его, и мглу -- пеленами его,

и утвердил ему Мое Определение, и поставил запоры и ворота,

и сказал: Доселе дойдешь, и не перейдешь, и здесь -- предел надменным волнам твоим!?

Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее,

чтобы она охватила края Земли и стряхнула с нее нечестивых,

чтобы Земля изменилась, как глина под печатью, и стала, как разноцветная одежда,

и чтобы отнялся у нечестивых свет их, и дерзкая рука их сокрушилась?

Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование Бездны?

Отворялись ли для тебя Врата Смерти и видел ли ты Врата Тени Смертной?

Обозрел ли ты широту Земли? Объясни, если знаешь все это!

Где путь к Жилищу Света, и где Место Тьмы?

Ты, конечно, доходил до границ ее и знаешь стези к дому ее;

ты знаешь это, потому что ты был уже тогда рожден, и число дней твоих очень велико!

Входил ли ты в Хранилища Снега и видел ли Сокровищницы Града

(которые берегу Я на Время Смутное, на День Битвы и Войны)?

По какому пути разливается свет, и разносится восточный ветер по Земле?

Кто проводит протоки для излияния воды и путь для громоносной молнии,

чтобы шел дождь на Землю безлюдную, на пустыню, где нет человека,

чтобы насыщать пустыню и степь и возбуждать травные зародыши к возрастанию?

Есть ли у дождя отец, или кто рождает капли росы?

Из чьего чрева выходит лед и иней небесный? Кто рождает его?

Воды, как камень, крепнут, и поверхность Бездны замерзает.

Можешь ли ты связать узел Хима и разрешить узы Кесиль?

Можешь ли выводить созвездия в свое время и вести Ас с ее детьми?

Знаешь ли ты Уставы Неба, можешь ли установить Господство его на Земле?

Можешь ли возвысить голос твой к облакам, чтобы вода в обилии покрыла тебя?

Можешь ли посылать молнии, и пойдут ли они и скажут ли тебе: Вот мы!?

Кто вложил мудрость в сердце, или кто дал смысл разуму?

Кто может расчислить облака своею мудростью и удержать Сосуды Неба,

когда пыль обращается в грязь и глыбы слипаются?

Ты ли ловишь добычу львице и насыщаешь молодых львов,

когда они лежат в берлогах или покоятся под тенью в засаде?

Кто приготовляет ворону корм его, когда птенцы его кричат к Богу, бродя без пищи?

Знаешь ли ты время, когда рождаются дикие козы на скалах, и замечал ли роды ланей?

Можешь ли расчислить месяцы беременности их и знаешь ли время родов их?

Они изгибаются, рождая детей своих, выбрасывая свои ноши;

дети их приходят в силу, растут на поле, уходят, и не возвращаются к ним.

Кто пустил дикого осла на свободу, и кто разрешил узы онагру,

которому степь Я назначил домом, и солончаки -- жилищем?

Он посмевается городскому многолюдству и не слышит криков погонщика;

по горам ищет себе пищи и гоняется за всякою зеленью.

Захочет ли единорог служить тебе и переночует ли у яслей твоих?

Можешь ли веревкою привязать единорога к борозде, и станет ли он боронить за тобою поле?

Понадеешься ли на него (потому что у него сила велика) и предоставишь ли ему работу твою?

Поверишь ли ему, что он семена твои возвратит и сложит на гумно твое?

Ты ли дал красивые крылья павлину, и перья и пух -- страусу?

Он оставляет яйца свои на земле, и на песке согревает их,

и забывает, что нога может раздавить их и полевой зверь может растоптать их;

он жесток к детям своим, как бы не своим, и не опасается, что труд его будет напрасен --

потому что Бог не дал ему мудрости и не уделил ему смысла

(а когда поднимется на высоту, посмевается коню и всаднику его).

Ты ли дал коню силу и облек шею его гривою?

Можешь ли ты испугать его, как саранчу? Храпение ноздрей его -- ужас;

роет ногою землю и восхищается силою; идет навстречу оружию;

он смеется над опасностью, и не робеет, и не отворачивается от меча;

колчан звучит над ним, сверкает копье и дротик;

в порыве и ярости он глотает землю и не может стоять при звуке трубы;

при трубном звуке он издает голос: Гу! Гу!, и издалека чует битву, громкие голоса Вождей, и крик.

Твоею ли мудростью летает ястреб и направляет крылья свои на полдень?

По твоему ли слову возносится орел и устрояет на высоте гнездо свое?

Он живет на скале и ночует на зубце утесов и на местах неприступных --

оттуда высматривает себе пищу: глаза его смотрят далеко;

птенцы его пьют кровь, и где труп, там и он.

И продолжал Господь, и сказал Иову:

Будет ли состязающийся со Вседержителем еще учить? Обличающий Бога пусть отвечает Ему!

И отвечал Иов Господу, и сказал:

Вот, я -- ничтожен! Что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои.

Однажды я говорил -- теперь отвечать не буду; даже дважды -- но более не буду!

И отвечал Господь Иову из бури, и сказал:

Препояшь, как муж, чресла твои! Я буду спрашивать тебя -- а ты объясняй Мне.

Ты хочешь ниспровергнуть Суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя?

Такая ли у тебя мышца, как у Бога, и можешь ли возгреметь голосом, как Он?

Укрась же себя величием и славою, облекись в блеск и великолепие;

излей ярость гнева твоего, посмотри на все гордое и смири его;

взгляни на всех высокомерных, и унизь их, и сокруши нечестивых на местах их;

зарой всех их в землю и лица их покрой тьмою --

тогда и Я признаю, что десница твоя может спасать тебя.

Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя -- он ест траву, как вол;

вот, его сила -- в чреслах его, и крепость его -- в мускулах чрева его;

поворачивает хвостом своим, как кедром, жилы же на бедрах его переплетены;

ноги у него -- как медные трубы, кости у него -- как железные прутья;

это -- верх Путей Божиих; только Сотворивший его может приблизить к нему Меч Свой;

горы приносят ему пищу, и там все звери полевые играют;

он ложится под тенистыми деревьями, под кровом тростника, и в болотах;

тенистые деревья покрывают его своею тенью, ивы при ручьях окружают его;

вот, он пьет из реки и не торопится; остается спокоен, хотя бы Иордан устремился ко рту его.

Возьмет ли кто его в глазах его и проколет ли ему нос багром?

Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его?

Вденешь ли кольцо в ноздри его? Проколешь ли иглою челюсть его?

Будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко?

Сделает ли он договор с тобою, и возьмешь ли его навсегда себе в рабы?

Станешь ли забавляться им, как птичкою, и свяжешь ли его для девочек твоих?

Будут ли продавать его товарищи ловли, разделят ли его между хананейскими купцами?

Можешь ли пронзить кожу его копьем и голову его -- рыбачьею острогою?

Клади на него руку твою и помни о борьбе -- вперед не будешь.

Надежда тщетна -- не упадешь ли от одного взгляда его?

Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его -- кто же может устоять перед Моим Лицом?

Кто предварил Меня, чтобы Мне воздавать ему? Под всем Небом все -- Мое.

Не умолчу о членах его, о силе и красивой соразмерности их.

Кто может открыть верх одежды его, кто подойдет к двойным челюстям его?

Кто может отворить двери лица его? Круг зубов его -- ужас;

крепкие щиты его -- великолепие (они скреплены как бы твердою печатью;

один к другому прикасается близко, так что и воздух не проходит между ними;

один с другим лежат плотно, сцепились и не раздвигаются);

от его чихания показывается свет; глаза у него -- как ресницы зари;

из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры;

из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла;

дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя;

на шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас;

мясистые части тела его сплочены между собою твердо, не дрогнут;

сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов;

когда он поднимается -- силачи в страхе, совсем теряются от ужаса;

меч, коснувшийся его, не устоит -- ни копье, ни дротик, ни латы;

железо он считает за солому, медь -- за гнилое дерево;

дочь лука не обратит его в бегство, пращные камни обращаются для него в плеву;

булава считается у него за соломину, свисту дротика он смеется;

под ним -- острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи;

он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь;

оставляет за собою светящуюся стезю -- Бездна кажется сединою;

нет на Земле подобного ему -- он сотворен бесстрашным;

на все высокое смотрит смело; он -- Царь над всеми сынами гордости.

Иов просит Господа простить его за рассуждения о том, чего он, Иов, не разумел

И отвечал Иов Господу, и сказал:

Знаю, что Ты все можешь и что Намерение Твое не может быть остановлено.

Кто сей, помрачающий Провидение, ничего не разумея? Так, я говорил о том, чего не разумел, о Делах Чудных для меня, которых я не знал.

Выслушай, взывал я, и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне!

Я слышал о Тебе слухом уха -- теперь же мои глаза видят Тебя,

поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле.

Господь гневается на Елифаза, Вилдада и Софара за то, что те говорили о Нем, Господе, не так верно, как Иов

И было после того, как Господь сказал Слова те Иову, сказал Господь Елифазу, Феманитянину: Горит Гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как Раб Мой, Иов.

Итак, возьмите себе семь тельцов и семь овнов, и пойдите к Рабу Моему, Иову, и принесите за себя жертву, и Раб Мой, Иов, помолится за вас -- ибо только лицо его Я приму, чтобы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как Раб Мой, Иов.

И пошли Елифаз, Феманитянин, и Вилдад, Савхеянин, и Софар, Наамитянин, и сделали так, как Господь повелел им, -- и Господь принял лицо Иова.

Господь вновь простирает Милость Свою к Иову

И возвратил Господь потерю Иова, когда он помолился за друзей своих, и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде.

Тогда пришли к нему все Братья его, и все Сестры его, и все прежние знакомые его, и ели с ним хлеб в доме его, и тужили с ним, и утешали его за все зло, которое Господь навел на него, и дали ему каждый по кесите и по золотому кольцу.

И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние, -- у него было четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов, тысяча пар волов, и тысяча ослиц;

и было у него семь сыновей и три дочери;

и нарек он имя первой Емима, имя второй -- Кассия, а имя третьей -- Керенгаппух;

и не было на всей Земле таких прекрасных женщин, как дочери Иова; и дал им отец их наследство между Братьями их.

После того Иов жил сто сорок лет, и видел сыновей своих, и сыновей сыновних до четвертого рода;

и умер Иов в старости, насыщенный днями.