Первая встреча

Впервые о старце Иерониме я узнал от протоиерея Иоанна Державина. А он познакомился с ним при весьма необычных обстоятельствах.

«Пасху 1994 года я по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II встречал в Иерусалиме, у Гроба Господня, — рассказал священник. — В день Святой Пасхи я со своей матушкой пришел на Голгофу. Там уже стоял неизвестный мне батюшка, русский, моих лет. Я поздоровался, спросил откуда он? Он ответил, что приехал из Мордовии, из Санаксарского монастыря, расположенного вблизи города Темникова. “Так мы с Вами соседи!” — обрадовался я и стал говорить ему про Самару.Чтобы в Великую Субботу видеть схождение Благодатного Огня на Гроб Господень, нужно почти за сутки занять место возле Кувуклии. Мы пошли ко Гробу Господню вместе. Заняли места, стали ждать. Увидев двух девушек из нашей группы — дочерей московского священника Вячеслава Марченкова, отец Иероним неожиданно сказал: “Вот эта девушка днем молится, а эта — и днем молится, и но ночам...” Они обе учились в институтах, обе молились днем. Но, как действительно оказалось, вторая девушка — Маша — любила молиться еще и ночами. В тайне от всех!

Старец Иероним был слабеньким от поста. Я его водил за руку по Кувуклии, когда там пели “Воскресение Твое, Христе Спасе”. А когда приехал я к себе домой, в Нероновку, то оказалось, что и в наших краях знают о санаксарском старце. О нем я узнал, что был он батюшкой на приходе в Мордовии. Что у него две дочери, одна из которых стала монахиней. И они с матушкой ушли в монастыри и приняли постриг. Я счастлив, что Господь послал мне такую встречу». Вскоре, как это обычно бывает, о схиигумене Иерониме заговорили повсюду. Слишком большая жажда в народе к общению с такими людьми. Многие самарцы уже побывали у старца в Санаксарском монастыре, в Мордовии. Другие туда только еще собирались. Я тоже захотел съездить к нему. Но предварительно решил взять благословение на поездку у нашей блаженной Марии Ивановны. Она ответила, что про старца Иеронима ей известно и я его непременно увижу. Вот только в дорогу почему-то не благословила. «К чему бы это?» — думалось мне. А в начале декабря мне сообщили, что старец Иероним неожиданно приехал в гости к отцу Иоанну Державину в село Нероновку Сергиевского района. И мне надо срочно ехать туда, чтобы повидаться со старцем. На следующий день я уже мчался на машине в Нероновку вместе с ректором Самарского Духовного училища священником Евгением Шестуном. «Вот почему Мария Ивановна не благословила поездку в Санаксарский монастырь», — думал я про себя. Все оказалось гораздо проще. И потому удивительнее. Когда мы подъехали к Казанской церкви в Нероновке, то увидели чью-то машину, слегка запорошенную снежком. «Значит, отец Иероним еще здесь!» — радостно екнуло у меня сердце. Вбегаю на крыльцо большого гостеприимного дома. Нас встречает радушный хозяин, а следом за ним — худой, с аскетичным лицом, монах. На меня, лучась добротой, смотрели глубоко посаженные мудрые глаза старца! Он радостно улыбнулся и по-монашески ласково обнял меня, дал благословение. (Я знаю таинственную силу объятий монаха! Вот так же в Оренбурге слегка приобнял меня при встрече известный афонец схиархимандрит Серафим Томин — и сразу все мои тревоги, опасения, всю мою городскую «нервозность» сняло как рукой). Мне уже давно ехать надо, но чувствую, словно кто-то меня удерживает, — простодушно объяснил схиигумен Иероним. — Значит, по Божией воле произошла наша встреча! Но все же надо спешить. Впереди у старца Иеронима еще долгая дорога: надо успеть заехать к блаженной Марии Ивановне в Самару, в Тольятти давно с нетерпением ждут его духовные чада... А времени остается немного. Через день духовника Санаксарского монастыря схиигумена Иеронима уже ждут в обители.

Батюшка! — взмолилась сопровождающая старца духовная дочь.

— Нас всюду ждут. Надо скорее ехать.

Когда выезжаем?

Через двадцать минут?

Давайте не будете загадывать, — отвечает старец.

Но женщина не отходит, все просит его ответить, когда же отъезд?

А он улыбается и говорит, что «надо обождать», хотя уже и стемнело...

Тут в разговор вступает отец Евгений Шестун, просит совета: что самое главное в становлении духовной школы?

Старец довольно подробно отвечает отцу ректору, и у нас создается такое впечатление, что для отца Иеронима все проблемы нашего Духовного училища (и не только, конечно, нашего) как на ладони.

Главное, — учит он, — это строгий отбор. Пусть будет меньше учащихся; важно, чтобы среди них не было случайных людей. Надо, чтобы не было на них канонических запретов. Чтобы все были людьми верующими, церковными. Чтобы утром и вечером молились неукоснительно, посты соблюдали. А то придут поступать — а молитв не читают, в церковь-то всего месяц назад в первый раз пришли...

А еще что важно? — спрашивает священник Евгений Шестун.

Строгость. Нужно, чтобы семинария мало чем отличалась от монастыря. Будущие пастыри должны жить изолированно, без нужды в город не выходить. Чтобы не было книг у них, кроме духовных. Не было всяких современных «кассет». Телевизор не надо смотреть. Нужно соблюдать целомудрие. И еще — нужно строго смотреть, чтобы спиртное в училище не приносилось.

...О Самаре отец Иероним говорит с уважением: «Много у вас в городе верующих. Больше, чем в других городах».

Нас пригласил к себе в монастырь. Что ж, если даст Господь, воспользуюсь приглашением старца!

Один из присутствовавших спросил отца Иеронима, правда ли, что странные стандартные этикетки-сертификаты, с недавних пор появившиеся на многих пищевых и непищевых продуктах, есть «предтечи» будущей печати антихриста?

За столом заспорили.

Одни говорили, что на эти этикетки не следует обращать внимание. Другие, напротив, убеждали, что это не так безопасно, как кажется. И нас приучают жить по стандартам, неизвестно кем устанавливаемым. Приучают нас к тому, чтобы все было «сосчитано», «пропечатано»...

Старец Иероним высказался по этому поводу последним.

Недавно, — сказал он, — мне внук говорит: «Деда, с этими полосками пищу нельзя есть».

Почему? — спрашиваю.

Нельзя. Потом болеть будешь...

Так что же, с этими знаками продукты нельзя есть? — спросил один из нас.

Старец задумался. И, помолчав, сказал: Сила креста все побеждает!

Батюшка, а скажите, чем вреден «новый стиль»? Многие православные Церкви (Элладская и другие) перешли на «новый стиль». Плохо это?

Очень страшно! Еще Спаситель не родился, а мы начинаем праздновать Его Рождество. Господь еще не воскрес, а мы справляем Пасху. В самые скорбные дни, когда страдает Иисус Христос, у «новостильников» веселье, праздник. Так же и с другими праздниками. Разве же можно, скажем, в день святителя Николая праздновать день, например, Саввы Освященного?! Грех это... Это все от Римского папы идет. Он говорит другим Церквам: «Если будете со мной иметь связь, то ни в чем не будет у вас недостатка. Я буду вам миллионы и миллиарды давать. У меня и деньги есть, и священники, и храмы». Вот потому и вводят там «новый стиль». Люди слабые, могут продаться за деньги. Многие неверующие люди, покаявшись, становятся верующими. Больные, покаявшись, становятся здоровыми. Я всегда говорю слова святого Евангелия: «Ищите прежде Царствия Божия, а остальное все приложится вам». Главное, чтобы мы заботились о спасении, а не о телесном здравии. А когда будем искать спасения, тогда узнаем, как освободиться от черных сил. Покаяние — правильный путь ко спасению.

Однажды пришли ко мне люди. До этого они никогда не каялись, что делали аборты. А ведь что такое аборт? Это есть убить человека. Если ты человека убил, то по мирскому закону расстрелу подлежишь или длительному тюремному заключению. А какое тебя за убийство младенца ждет наказание Божие?!

И вот когда начнешь им об этом говорить, они восклицают: «А мы этого не знали! Думали, в аборте греха нет!..»

Но ведь это убийство! Если убил человека, то должен нести хотя бы маленькую епитимью — в начале. А когда ты поймешь, какой великий грех совершила, то уже потребуешь сама большего наказания, большей епитимии.

Человек, возрождаясь духовно, получает спасение и исцеление. Человек может быть возвращен к жизни только в том случае, если он захочет жить по закону. Мы потому и наказываемся так строго, что мы нарушители закона. Через это Господь дает нам болезни, всякие искушения и наказания. Ежели бы мы никогда не согрешали, жили бы как Адам и Ева до грехопадения, то мы бы никогда не болели и жили бы вечно. Но был прародительский грех и мы продолжаем грешить и потому становимся подверженными греху, а значит болезням и смерти.

У меня есть внучка. Однажды в последние дни Великого поста мы решили все идти причаститься. С нами должна была идти и трехлетняя внучка. Мы молились, и она молилась вместе с нами. А потом, уже идя в церковь, она и говорит: «Я сейчас же хочу молока и даже сметаны!» Ну, хорошо, может быть, тебе тяжело с нами поститься. Мы дадим тебе молока и сметаны. Но только сначала пойдем причастимся.

И вот мы все причастились.

И говорим ей, пойдем купим тебе покушать — сметану и молоко.

«Как не стыдно! — закричала трехлетняя девочка. — Спаситель на кресте висит, а ты меня хочешь покормить скоромным!» С тех пор она уже никогда не нарушала пост.

Однажды в пост одна старушка дала ей конфетку.

Но девочка посмотрела на нее и говорит: «Как тебе не стыдно! Спаситель страдает, а ты не постишься».

Женщина эта потом призналась: «Тут меня как дубинкой ударили! Ведь я и правда не постилась...»

А девочка говорит ей: «Ведь ты умрешь скоро, а не постишься!»

Через полтора года эта старушка стала умирать. Позвала меня и сказала, что благодаря внучке моей она стала поститься, чище жить. Перед смертью она исповедовала свои грехи и причастилась.

С миром Господь взял ее душу. «Уста младенцев хвалу воздают!»

Пришло время прощаться. Старец поднялся из-за стола, благословил всех нас и сказал: «Желаю вам, чтобы пройти вам земную жизнь не для телесной, а для вечной блаженной жизни...

Кто служит безсмертному, вечному Богу, тот сам становится вечным.

А кто служит падшему мертвому диаволу — тот становится мертвецом».

Машина скрылась в ночи, увезя от нас старца. И уже кажутся почти нереальными и этот белый снег на черном фоне ночного неба, и величественный силуэт Казанского храма, и весь этот чудесный вечер, проведенный с отцом Иеронимом.

Вторая встреча

Я часто мысленно возвращался к той короткой декабрьской встрече. И все время думал о том, что надо отложить дела и отправиться в неблизкое паломничество в мордовский городок Темников — к схиигумену Иерониму. Но планам моим не было суждено сбыться. Старец Иероним вновь сам приехал в наши края, чтобы встретиться со своими духовными детьми.

И вот опять я еду в машине со священником Евгением Шестуном. Путь наш лежит в село Нероновку, где в хлебосольном доме протоиерея Иоанна Державина нас ждет отец Иероним. Там уже собрались послушать старца священники отец Димитрий из соседнего Сергиевска и отец Евгений из Малого Ишуткина, несколько паломников из Тольятти да молодой послушник из Санаксарского монастыря, сопровождающий старца.

И вот опять благословляет меня старец Иероним. Улыбается. Радуется нашей встрече. Смотрит из-под черного схимнического клобука мне в глаза своими чистыми лучащимися, по-детски счастливыми глазами. И мне вдруг становится неуютно под этим радостным взором. Ведь так не хочется выставлять напоказ греховность своего естества! А от ока старца не скроются никакие мои «червоточины»... Но знаю и другое: что бы ни прочитал он в тайниках моей души, он все равно будет любить меня — греховного и жалкого. Как любит и всех, собравшихся в этот день в гостеприимном доме. Любит всех нас — ровной монашеской любовью...

Я делаю усилие над собой и не прячу глаза. А вскоре вдруг замечаю, что мне не хочется отрывать взгляд от его вдохновенного лица, от его голубых радующихся глаз! И понимаю, что мне так будет не хватать потом именно этого лица, именно этого взгляда...

Даже не верится, что старец в этот раз пробудет до утра с нами. Целая ночь впереди! Сегодня у него было много дел: молился в нескольких самарских храмах, встретился с блаженной Марией Ивановной, отвечал на вопросы прихожан, узнавших его по фотографии, опубликованной в «Благовесте»...

А завтра будут новые встречи — в Ульяновске, Димитровграде. Будет поездка в Ташлу. Но это завтра. А сегодня, сейчас — мы вновь усаживаемся за большим столом, готовые слушать хоть до утра негромкую, берущую за душу речь старца...

Батюшка, помнится, вы в прошлый раз добрые времена предсказывали.Пока все слава Богу! Грех жаловаться.

А дальше? Что дальше нас ждет? — спросил один из нас.

Да, сейчас для Церкви благоприятные времена, — ответил старец. — Но нужно спешить. Нужно немедля строить храмы. Нужно скорее забирать из музеев церковное имущество, святыни. Куй железо, пока горячо! А потом уже поздно будет. Мы сейчас как перед потопом живем. Чего сейчас не сделаем, уже никогда не сделаем. Впереди нас ждут испытания...

А как быть с врагами Церкви? Ведь их вокруг все больше и больше.

Крестить их надо! — неожиданно отвечает отец Иероним. — Если сумеем такого человека окрестить, то он сразу помягчает сердцем. На глазах «сдуется» вся его злоба. Люди меняются с принятием святого Крещения. Сейчас такое время — перед ураганом затишье. Господь ждет от нас покаяния, ждет, что мы встанем на спасительный путь жизни. Господь дал нам время для покаяния, и мы должны это время прожить по-Божии. Никогда еще люди не подвергались таким тяжелым испытаниям и искушениям, как теперь. Но чем больше искушений, тем спасительнее наше время. Ни один человек сейчас не проходит по жизни без испытаний. Сейчас идет нагнетание прелестей дьявольских, много чародеев стало в миру. Это слуги диавола. С их помощью диавол сеет плевелы, чтобы антихристу прийти в мир. Но Господь удерживает его. Сейчас наступает последний срок для покаяния, последний шанс нам, чтобы мы покаялись и оставили греховный путь. Смотрите, какие сейчас встречаются грехи! Диавол расставил все сети. Жизнь сейчас подвергается полной компьютеризации, обработке телевидением. Каждый человек подвергается гипнотическому отравлению через блуд, вино, курение, наркотики... Но мы должны быть доблестными воинами Христовыми. Должны каждую минуту, каждый час следить за собой — какой мы путь прошли, какие перед нами поставлены преграды на пути ко спасению, какие мы грехи совершили...

И надо немедленно покаяться. Немедленно нужно исправиться, пока мы не погрязли полностью в грязи греховной. Нужно очиститься от греха и идти по Божиему пути. Господь безмерно любит нас. Без меры дает нам дары. Но как мало мы делаем для драгоценной своей души. Для пищи — как мы много готовим, для одежды — как много мы украшаемся. Как много сил и времени мы тратим на украшение своего жилища. А о душе своей — Невесте Христовой — как мы мало заботимся! Как мало мы ее украшаем! Мы так мало заботимся о ее чистоте, о ее красоте, о том, чтобы она чистой, а не в заплатах греха, пришла к своему Жениху...

Господь любит нас до ревности. Какие бы мы грехи не совершали, а Господь терпит нас. Как мы можем друг друга не терпеть, когда Господь терпит нас?! Мы стараемся спасать душу свою, а Он за нас отдал Свою душу, страдал за нас на Кресте. А разве мы с вами страдали? Разве шли на Крест, как Спаситель? Разве мы несли Крест, который нес Христос? Разве наш крест такой тяжести? Мы должны терпеть все искушения и испытания, как терпел Спаситель. И не только терпеть должны мы, а и с радостью переносить. Тогда мы достигнем спасения. Ведь мы все страдаем от духовных недугов. Кто-то тоской угнетается, кто-то унынием. А сколько безумства в себя принимает человек! Господь ждет, чтобы мы пришли к Нему, покаялись.

Впал в уныние — покайся! И избавишься от уныния.

Так и с другими недугами.

Самое главное — встать на путь спасения души своей.

Цари, священники, миряне — все нуждаются в покаянии.

Покаяние — дар Божий.

Покаяние — второе крещение, это путь ко спасению.

Даже для чародеев есть покаяние. Они уже в этой жизни живут, как в аду. Для них ад уже начался. Но и им можно покаяться, пока их полностью не поглотил диавол. Если они покаются от чистого сердца, то будут прощены.

Посмотрите, сколько сейчас людей лежит в психбольницах! Там люди, пришедшие в полное расстройство. А ведь это люди, нуждающиеся в духовной помощи...

Они могли исцелиться молитвой. Но они в свое время этим не воспользовались, а когда пришли в полное растление, полное опустошение, они уже не могут даже правильно говорить, у них отнялся разум, отнялось намерение идти по спасительному пути.

И потому помните: «Ищите прежде Царствия Небесного, а остальное все приложится вам». В этом спасение!

Вкусная пища — тоже дар Божий. В Самаре очень вкусный хлеб. Это для утешения братий. Думаю, это искусство хлебопечения — дар Божий, а не само по себе...

Бог дает нам утешение.

Все дает нам, чего у Него ни попросим. «Просите, и дастся вам, ищите и обрящете».

Однажды я сидел у себя в келии, был вечер.

А следующий день приходился на праздник — память святителя Тихона и апостола Иоанна Богослова.

И вот я думаю: «Боженька мой! Я вот хочу, чтобы мне рыбки поесть.

Иоанн Богослов был рыбак, и я люблю рыбку — пошли мне рыбку!»

И только успел я об этом подумать, как вдруг дверь в келию распахнулась и чья-то рука протягивает мне два больших леща! Я хотел было поблагодарить дарителя, выскочил за ним из келии, но никого уже не было...

Видно, кому-то Бог внушил дать мне рыбку. И сделать это именно в тот момент, когда я об этом попрошу.

Лещи были жирными, каждый по три килограмма.

Я позвал братию, и мы утешились.

Нам хватило одной рыбы, вторую мы уже не могли употребить. Отдали ее. Вот какая милость!

Я думаю, этих двух лещей мне прислали два великих угодника Божия — святитель Тихон и апостол Иоанн Богослов.

Пасха бывает один раз в год, а у меня каждый день бывает Пасха.

«Господи! — думаю я.

— Что это такое?

Наверное, я ненормальный?

Только младенцам все время прыгать хочется.

А я вот старик — и хочу прыгать. Хочу бегать, резвиться, радоваться. Отчего это?» Еще с детских лет ненормальным меня называли. Потому что еще в детстве, когда меня спрашивали, кем ты хочешь быть, я отвечал: «Попом буду!» Они смеялись надо мной, а я действительно попом стал. И в шесть лет, и в семь я говорил, что стану попом... Все братья мои, все дяди были грамотные. Были среди них и учителя. И они удивлялись, почему я не хочу учиться? А я стоял на своем: «Буду попом!» Дадут мне сумку с учебниками, а я зимой на этой сумке стану кататься с горки, книжки теряются, сумка рвется. Так катался. Господь меня сохранил...

Так вот и жизнь прошла, промелькнула. Шестьдесят пять лет прожил, а еще только начинаю жить, начинаю каяться — и все до сегодня каюсь. Хочу получить спасение. Прошли драгоценные дни жизни, а сейчас только думаю о своем спасении.

Сколько Господь даст времени жизни моей?

Сколько еще поживем мы?

А хочется увидеть второе Пришествие Христово.

Доживем или не доживем?

Кто знает?

Каждому человеку дана Богом мера спасения. Насколько мы будем смиряться, настолько будем приближаться к Богу. Вот почему смирением мы всегда, если пожелаем, сможем получить спасение.

Не жалей плоти — она есть лишь жилище наше.

А там, внутри, Невеста наша, которая будет встречаться с Женихом, с Богом.

Душа — Невеста Христова! Вот ее-то, Невесту, и нужно украшать цветами. Нужно сплести драгоценный венок. И нужно успеть сплести этот венок до кончины жизни нашей.

И если успеем, то Господь даст нам спасение. Только вот мы не всегда постоянны. А надо всегда быть постоянным.

Упал — вставай, беги.

Лежишь?

Все равно твори молитву!

Если не успеешь встать, как в борьбе бывает, когда судья досчитает до десяти, — значит, проиграл.

А если даже и положили тебя на лопатки, но ты сразу вскочил, то ты еще не побежден, бой продолжается!

Так и мы должны немедленно вскакивать, должны держаться до конца в неравном бою. Как доблестный воин должен бороться до последнего издыхания, так и мы должны побеждать врага-диавола, который, как лев, хочет похитить каждую душу.

Но мы — доблестные Христовы воины, мы с помощью Божией должны побеждать для спасения души.

В священники меня рукоположил в 1974 году Пензенский владыка Мелхиседек. Это случилось в день Благовещения. На Пасху я уже служил на своем приходе. В день моего рукоположения произошел такой случай.

Владыка послал телеграмму в другой город своим духовным чадам, чтобы они приехали в Пензу на мою хиротонию. А они в это время хотели ехать в Москву. Московский поезд обычно стоял на первом пути, вот они и пошли с билетами на этот поезд, стоящий на первом пути. Но в этот раз московский поезд встал на второй путь, а они сели в поезд, следующий в Пензу, думая, что он отвезет их в Москву.

Приехали они в Пензу — и только тут поняли, что ошиблись. Ну уж тогда решили повидать владыку и только потом ехать в Москву. Владыка встретил их в храме, удивился и говорит: «Как же вы могли так скоро приехать? Я дал вам телеграмму только два часа назад...

А вы уже здесь!» Они объяснили, что никакой телеграммы получить не успели, а приехали в Пензу по ошибке.

И — побывали на моем рукоположении!

Мой первый приход был в Спасске, я служил там в Покровском храме. Потом пять лет служил в Пензе в соборе. Потом служил в Колопино. Оттуда попал в Санаксарский монастырь, и пять лет назад меня поставили его духовником.

Люди часто приходят ко мне, утешения просят. Учу их правильно молиться, искать исцеления не тела, а души...

Мы — как работники последнего часа, которые были наняты самыми последними и трудились меньше всех. Не по трудам, а по милости Божией мы ожидаем себе награды.

...Всему в нашей жизни бывает конец. Пришел конец и этой удивительной ночи. За окнами темно, но это уже предрассветная темень. Звезды гаснут, на востоке заалела заря. Собаки перебрехиваются по-утреннему, в охотку. Глаза мои слипаются. Надо немного вздремнуть и ехать в Самару. Но так не хочется расставаться со старцем! Ведь кто знает, каким для нас станет грядущий день?

И будет ли впереди еще одна встреча?..

Антон Жоголев. По материалам Рождество-Богородичного Санаксарского монастыря

_________________________________________________________________________________________________________________

Он ушел победителем - грозным для врагов Церкви воином Христовым.

Схимником - молитвенником за весь мир. Духовником ставшей во многом его трудами одной из самых известных в России обители. Монахом, перед которым отступали в страхе духи злобы поднебесной, ведь по его молитвам страждущие испытывали облегчение от одержимости силами тьмы. Его имя поминают с любовью тысячи православных, получивших духовную помощь от Санаксарского молитвенника. Он ушел известным на всю Россию старцем, ставшим для многих и многих верующих непререкаемым нравственным авторитетом. Он победил, и сейчас, верю, настало для него время наград, которых в его земной жизни было так немного...

Отец Иероним (Верендякин) был прост сердцем, кроток, сам вид его источал любовь. Посмотришь на такого человека - просто посмотришь! - и на душе становится светло. А уж кому довелось общаться с батюшкой, тот, конечно, знает, какой удивительный духовный аромат источал этот не слишком грамотный и вовсе не "книжный" священник. Но духовная мудрость его была сродни апостольской. Он еще при жизни достиг особого состояния Богообщения, которое во все времена являлось уделом лишь немногих великих подвижников, а в наши дни и вовсе стало неслыханной редкостью.

Вокруг отца Иеронима при жизни во множестве роились всевозможные слухи и мифы (это печальный удел почти всех настоящих подвижников). О нем говорили, что он был экзорцист и производил отчитки духовно болящих. Это не так. Он действительно знал законы духовной брани и, как аскет и молитвенник, к тому же защищенный великой схимой и священническим саном, был весьма грозен для нечистой силы. Но сокрушал он ее исключительно своей любовью к Богу и людям. Никаких отчиток он не производил, заклинательных молитв против нечистых духов не читал (видимо, по своему смирению - так как он не менее, чем кто-либо, имел на это право), а обращался напрямую к Богу, молитвенно испрашивая здравия для пришедших к нему за исцелением. И Бог слышал молитву Своего угодника! Вот почему бесы вопили и корчились на его молебнах, и многие одержимые получали исцеление. Исцелялись не только духовные раны, но и физические. И это было следствием подлинного молитвенного предстояния отца Иеронима пред Господом. Но его "лекарствами" были вовсе не отчитки, а молитва, пост, Таинства Покаяния и Евхаристии (болящим он советовал чаще причащаться).

ДУХОВНЫЕ СОВЕТЫ ОТЦА ИЕРОНИМА

С виду батюшка казался простачком: добрый такой, всегда улыбается. Но потом понимаешь, что это был очень строгий аскет-подвижник. Ел батюшка немного, учил, что воды надо поменьше пить. Надо себя не жалеть, а принуждать непрестанно молиться. Ночью, говорил он, обязательно надо молиться, хотя бы по одной главе Евангелия читать. "Встаньте, - говорил он, - сделайте поклон, почитайте Евангелие и ложитесь спать. Тем, кто молится с 3 до 4 часов - золотой венец, с 4 до 5 - серебряный, с 5 до 6 - бронзовый". Народ в толпе заулыбался, видимо, многие и в 7 часов молились...

Батюшка учил почитать Царственных Мучеников: "Кто их не признает - не спасется". Когда я побывала в Алапаевске, на месте убиения святой преподобномученицы Великой Княгини Елисаветы, а потом приехала к отцу Иерониму, он у меня попросил камушек с тех мест. Сказал, что там каждый камень кровью полит - Святая Земля! Батюшка сам туда ездил незадолго до смерти.

Про наше время говорил он так: "Сейчас корабль тонет, а вы в каютах хотите устроиться поудобнее..." Про браки говорил так, что венчаться надо только тогда, когда "плоть горит", про аборты - что это смертный грех. Батюшка говорил, что за один аборт нужно делать в день 50 поклонов, кушать один раз в день без растительного масла. Такую епитимию батюшка накладывал кому на год, кому на полтора. У кого много абортов, он говорил, что нужно делать 100-150 поклонов.

Ему задавали много вопросов о переезде в деревню, на землю. Батюшка говорил, что переезжать нужно для спасения. А просто так, в "никуда", ехать нельзя "Молись, непрестанно молись", - советовал он. Еще говорил он про войну и страшный голод. Но на вопрос, надо ли собирать продукты, отвечал, что лучше собирать просфоры, и все. Многие монашествующие просили у него совета: не лучше ли им перейти в другой монастырь. Но батюшка всем отвечал одинаково: куда пришли, там и живите. Советовал тем, у кого родственники курят, каждый день за курящего читать 108 псалом. Если погибает родственник - читать Псалтирь и Акафист Божией Матери "Взыскание погибших".

"Делание добра-это выращивание венца, для царства Небесного. Делаем доброе дело–сажаем цветок для такого венца. Делаем зло срываем цветы с него. Какой венец получите, зависит от вашего труда – пышный или лысый"

(Схиигумен Иероним)