Макарий, в отличие от другого соименного и современного ему подвижника, родившегося в Александрии, названный Египетским, а за свою святость и мудрость Великим, родился в 300 г. Время юности провел он в доме родителей, и был пастухом стад отца своего [1]. Не сохранилось известия, чтобы Макарий получил образование в каком-либо училище но из его описаний видно, что он не чужд был и книжного образования [2]. Но то несомненно, что нравственное его образование началось рано. Как в самых молодых летах он заботился о правоте своих действий, показывает один случай в его детстве, рассказанный им самим. Однажды сверстники его пошли в чужой сад за смоквами и, когда бежали назад, уронили одну из них. Макарий поднял ее и съел. Эта погрешность так тяжело легла на его чистую совесть, что осталась навсегда памятною, и во всю жизнь свою, как говорил сам Макарий, он не мог вспомнить об ней без слез [3].

Сильное стремление к подвижнической жизни, в начале четвертого века, пробужденное в Египте примером Великого Антония, и увлекавшее в пустыни многочисленные толпы верующих, и действие Божественной благодати, особыми таинственными путями приводящей избранных на путь им предназначенный, расположили Макария, оставив все земные заботы, посвятить себя единственно попечению о спасении своей души.

Решась оставить мир, Макарий не вдруг поселился в пустыне, но, желая испытать себя, может ли переносить труды пустынного подвижничества, сначала поселился в келлии, вблизи селения. Так начал свою подвижническую жизнь и Антоний Великий. Так подвизались и прежде Антония многие ревнители благочестивой жизни.

Молитва, псалмопение, богомыслие были главным занятием Макария в его келлии. Для снискания пропитания, он плел корзины. Один из его знакомых приходил к нему, брал у него рукоделье, продавал и на вырученные деньги доставлял ему пищу. Добродетельная жизнь Макария, его благочестивые, мудрые наставления обратили на него общее внимание, и жители одного близ лежащего селения пришли и сделали его против его воли у себя клириком. Но Макарий, по любви к уединению, ушел в другое, более отдаленное место, где прежний знакомец нашел его и доставлял ему все нужное.

Не долго и здесь Макарий наслаждался ненарушимым безмолвием, которого сильно желало его сердце. Скоро стали собираться к нему ищущие наставлений. Кроме того, здесь постигло его искушение, которое мог выдержать так, как он выдержал, только муж подкрепляемый силою Духа Святого. В близлежащем селении одна девица сделалась беременною и оклеветала Макария, как виновника ее греха. Кротко, без ропота перенес Макарий бесчестие и удары, которым подвергли его жители селения. Он принял даже на себя обязанность доставлять пропитание девице, и для сего изнурял себя усиленными трудами. Но Промысл чудесным образом обнаружил невинность святого подвижника. Когда наступило время родить несчастной, — она подверглась страшным мучениям, и не могла разрешиться от бремени, пока пред всеми не объявила невинности Макария и не назвала действительного виновника ее греха. Мучимые раскаянием за оскорбление, без вины нанесенное отшельнику, жители селения собрались к нему просить прощения. Услышав это, Макарий скрылся в дальнейшую пустыню — скитскую [4].

В пустыне Ливийской, не далеко от обильных селитрою озер (Нитрийских), доселе существуют четыре монастыря. Один из них называется монастырем Святого Макария, а прочие три — Абу-Макар (то есть, Отца Макария), и вся страна Макариевой пустыней. Развалины стен и зданий показывают, что здесь прежде много было обителей [5]. Без сомнения, это есть то место, куда удалился Макарий Египетский. Гора Нитрийская и лежащая за нею пустыня была уже заселена иноками. Здесь была пустыня келлий. Жительству иноков здесь положил начало Пр. Аммоний, с благословения великого Антония. Пустыня скитская еще на целые сутки пути была далее пустыни келлий. Это была дикая, песчаная пустыня, где изредка только встречались ключи с едва сносною для питья водою. Сюда не было и проложенной дороги; путь направляли по течению звезд.

Но вскоре после того, как поселился здесь Макарий, сюда собралось много ревнителей благочестия, которые вверяли себя руководству сего подвижника. По своим высоким подвигам, по своему непрестанному стремлению к совершенству, они более подобны были Ангелам, нежели человекам. Несколько десятков тысяч насчитывалось иноков в пустынях египетских, но скитские иноки славились между всеми, по совершенству жизни и по своей мудрости. Чем страшнее была пустыня скитская, тем более требовалось мужества, чтобы селиться в ней [6]. Таких только и принимал Макарий к себе. Не смотря на свое благочестие, пишет Сократ, Макарий Египетский был суров к приходящим [7].

Макарию было тридцать лет, когда он поселился в пустыне скитской. Но уже в первые годы его подвижнической жизни называли его отроком-старцем. Так как братия, собравшиеся к Макарию, не имели пресвитера, то Епископ египетский рукоположил Макария на 40-м году его жизни в пресвитера, когда он имел уже дар чудотворений и пророчества [8]. Когда число братии умножилось, — Макарий воздвиг для них четыре храма, которые имели особых пресвитеров. Все отшельники жили в особых келлиях, отделенных одна от другой. Сам Макарий жил также отдельно в глубокой пустыне и имел при себе только двух учеников; один принимал приходящих, другой жил подле него в особой келлии. От келлии своей Макарий прокопал подземный ход, длиною в полстадии и на конце его небольшую пещеру. Когда приходящие беспокоили его, — он удалялся этим ходом в свою пещеру, и никто не знал, куда он уходил. Один из учеников его, знавший об этом ходе, рассказывал, что Макарий прочитывал 24 молитвы, идя в пещеру, и столько же на обратном пути [9].

Немного до нас дошло сведений о жизни Великого Макария; и эти немногие сведения суть только отрывочные сказания, которые мало могут познакомить нас с его внутренней жизнью [10]. Жизнь его, сокровенная во Христе осталась сокрытою и для нас. Лучшим источником для познания его внутренней жизни могут служить его писания. В своих писаниях, исполненных глубокой мудрости, он высказывает тайны духовной жизни не по умозрению, а по опыту; передает то, что изведал сам. Потому, в тех чертах, в которых он представляет жизнь внутреннего человека, мы можем находить черты его собственной жизни. Конечно, их недостаточно для истинного представления о постепенном восхождении Макария по степеням духовного совершенства, но для нас довольно и того, если мы узнаем хотя немногие черты его внутренней жизни.

Человек, говорит Макарий, по природе имеет предначинание или наклонность к добродетели, и его-то взыскует Бог, и поэтому повелевает, чтобы человек сперва понял ее, поняв возлюбил и предначал волею [11]. Душевные помыслы, со времени Адамова преступления отторгшись от любви Божией, рассеялись в веке сем и смешались с помыслами вещественными и земными [12]. Посему, как резвых детей, душа да соберет и умирит грехом рассеянные помыслы; пусть введет их в дом тела своего, непрестанно в посте и с любовию ожидая Господа. Если не обленимся и не дадим у себя пажитей порочным помыслам, но волею своею привлечем ум, понуждая помыслы устремиться ко Господу: то, без сомнения, Господь Своею волею придет к нам и действительно соберет нас к Себе; потому что благоугождение и служение зависит от помышлений. В какой мере собираешь ты ум свой к исканию Бога, в такой и еще в большей мере, понуждается Он собственным Своим благоутробием и благостью прийти к тебе и успокоить тебя. Стоит Он и рассматривает твой ум, помышления и движения мыслей, назирает, как ищешь Его, от всей ли души твоей, не с леностию ли, не с нерадением ли. И когда увидит рачительность твою в искании Его, тогда явится и откроется тебе, подаст помощь Свою и уготовить тебе победу, избавляя тебя от врагов твоих [13]. Пока человек не отрешится от пристрастия к земному, до тех пор он не может знать, что в сердце есть иная борьба, иное тайное противление, иная брань помыслов от лукавых духов, и что предлежит ему иной подвиг. Тот только, кто освободится от пристрастия к земным вещам и прилепится к Богу, один он в состоянии познать внутри водворяющуюся борьбу страстей, и внутреннюю брань, и лукавые помыслы [14]. Ниже ума, глубже помыслов, в сокровенных изгибах души нашей гнездится змий, убийственно уязвляющий главные члены души нашей. Умертвить этого змия, достигнуть полной чистоты можно только посредством одного Иисуса Христа [15]. Не вдруг душа достигает чистоты. Наперед должна она испытать скорби, прийти в унижение, в тесноту [16]. Если бы человек без труда мог преуспевать в добре; то христианство не было бы камнем преткновения и камнем соблазна, не было бы ни веры, ни неверия, не было бы ни подвигов, ни случаев к брани. Слушающий слово Божие приходить в сокрушение, и потом, поелику благодать, по Божию смотрению, к пользе человека удаляется от него, начинает он упражняться и поучаться в брани [17]. Скорби и несчастия должны быть принимаемы с радостию, ибо они свидетельствуют, что Бог с нами. Встречая несчастия в мире, ты начинаешь размышлять: несчастлив я в мире, — пойду, отрекусь от мира, буду служить Богу. Дошедши до этой мысли, слышишь заповедь, которая говорит: продаждь имение твое (Мф. 19, 27), возненавидь плотское общение и служи Богу. Тогда начинаешь благодарить за свое несчастие в мире, за то, что по сему поводу оказываешься послушным Христовой заповеди. Как скоро удалишься от мира и начнешь искать Бога, — должен будешь бороться с своею природою, с прежними нравами и с тем навыком, который тебе прирожден. А во время борьбы с сим навыком найдешь противящиеся тебе помыслы и борющиеся с умом твоим; и помыслы сии повлекут тебя и станут кружить тебя в видимом, чего хотел ты избежать. Тогда-то начнешь борение и брань, восставляя помыслы против помыслов, ум против ума, душу против души, дух против духа [18]. Когда душа начнет удаляться от греховной жизни, забывать свои обычаи мирские, — диавол преследует ее скорбями, искушениями и невидимыми бранями. Здесь-то искушается, здесь-то испытывается, здесь-то делается явною любовь души к Изведшему ее из греховного египта. Усматривает душа, что сила вражия готова на нее напасть и умертвить ее; видит также и перед собою море горести, скорби и отчаяния: но не в силах она ни идти назад, видя готовых врагов, ни простираться вперед; потому что боязнь смерти и окружающие страшные и различные скорби заставляют видеть перед собою смерть. Когда видит Бог, что душа падает от боязни смертной и что враг готов поглотить ее; тогда подает ей малую помощь, медленно действуя на душу и испытывая ее, тверда ли она в вере, имеет ли любовь к Нему. Ибо Богом определено, чтобы таков был путь, вводящий в жизнь, — со скорбию, с теснотою, со многими испытаниями, с самыми горькими искушениями. И если здесь еще душа совершит сей путь в безмерной скорби, имея пред глазами смерть, то тогда уже рукою крепкою и мышцею высокою, озарением Святого Духа, расторгает она силу тмы, минует страшные места, преходит море тмы и всепоядающего огня [19]. Иным, хотя удалились они из мира, отреклись, по Евангелию, от века сего и с великим терпением преуспевают в молитве, в посте, в рачительности и в других добродетелях, Бог не скоро дает благодать и упокоение и духовное радование, но медлит и удерживает дар — для испытания свободной воли, чтобы видеть, точно ли верным и истинным почитают Бога, обетовавшего давать просящим и отверзать дверь жизни ударяющим в нее [20]. Всякая добродетель есть уже дар Божий. Невозможно, не по силам человеку искоренить грех собственною своею силою. Бороться с ним, противиться, наносить и принимать язвы — в твоих это силах; а искоренить — Божие дело [21]. Душа доблестная присозидается к Церкви не потому, что сделала, но потому, что возжелала. Ибо спасает человека не собственное его дело, но Даровавший силу [22]. Собственно твое, что сам ты делаешь, хотя и хорошо и Богу благоприятно, однако же нечисто. Например, любишь Бога, но несовершенно. Молитва твоя естественно бывает соединена с парением ума и с разными помыслами. А Бог дарует тебе молитву чистую, совершаемую духом и истиною. Сам Дух Святый вспомоществует немощи человеческой, и Господь влагает в землю сердца небесное семя и возделывает ее. Хотя нравственная порча пребывает в самом естестве, однако же, преобладает там только, где находить себе пажить. Нежные стебли пшеницы могут быть заглушены плевелами: но когда, с наступлением лета, растения сделаются сухи, тогда плевелы нимало не вредят пшенице. Так — и в благодати: когда дар Божий и благодать приумножаются в человеке, и богатеет он в Господа; тогда порок, хотя отчасти и остается в человеке, не может вредить ему [23]. Христиане, если и нападает на них враг, имеют прибежище в Божестве; они облеклись в силу и упокоение свыше, и нимало не тревожит их брань. Нелегкое дело — приобрести чистое сердце; много нужно человеку борений и труда, чтобы чистыми иметь совесть и сердце и всецело искоренить в себе зло. Бывает и то, что в ином есть благодать, а сердце еще нечисто. Потому и падали падавшие; они не верили, что с благодатью пребывает в них дым и грех [24]. Некоторые, оградив себя, при сильном в них действии благодати Божией, находили свои члены столько освященными, что заключили о себе, будто бы в христианстве нет места уже похоти, но приобретается ум целомудренный и чистый, и что внутренний человек парит уже в Божественном и небесном. Но когда несомненно думает такой человек, что он достиг в совершенную меру, и почитает себя вступившим в безопасную пристань, — восстают на него волны, и опять видит он себя среди моря, увлеченным туда, где только вода и небо, и готовая смерть... Но снова сподобившись таковые некоей благодати и как бы, так сказать, из целой морской глубины прияв малую некую каплю, в сем самом находят ежечасно и ежедневно совершающееся чудо... Ум приходит в затруднение, почему бывает сие так, — и опять иначе. Потому что ненавистник добра — сатана преуспевающим в добродетели внушает лукавое и старается развратить их [25].

Так Св. Макарий представляет духовную борьбу, изображая в своих словах различные состояния духа, конечно, испытанные им самим. Подвигами, которые кажутся превышающими силы человека, он утверждал себя в добродетели. И не столь строгие монахи, в пустыне скитской, не имели там пресыщения и не искали лакомой пищи [26]. Но, Макарий удовлетворял своим естественным потребностям не более, чем сколько нужно для поддержания жизни. Однажды ученик его Евагрий, томимый жаждою, просил позволения напиться воды. „Будь доволен и тем“, сказал Макарий, „что находишься под тению; многие лишены и этой отрады. Уже двадцать лет, как я ем, пью и сплю не более, как сколько нужно для поддержания жизни“ [27]. Св. Макарий вкушал пищу только раз в неделю [28]. Но сухость его тела была столько же следствием. страха Божия, сколько его пощения и воздержания. „От чего это“, — спросили некоторые из Отцов Макария, — „ешь ли ты, или постишься, тело твое всегда сухо“? Макарий отвечал, „палка, которою ворочают горящие дрова, беспрестанно снедается огнем; тоже бывает и с человеком, если он очищает ум свой страхом Божиим: самый страх Божий снедает его тело“ [29]. Случалось ему бывать за трапезой вместе с пустынниками, и, когда здесь предлагали ему вино, он не отказывался, но после за одну чашу вина целый день не пил воды. Ученик его, заметив это, умолял братию не угощать его более вином, потому что, желая дать ему утешение, они подавали случай к новым изнурениям [30].

Обуздание чрева и языка, пребывание в своей келлии и плачь о грехах почитал Макарий первыми обязанностями инока. Один брат спросил Макария: „как ему спастись?“ старец отвечал: „бегай людей, сиди в келлии и плачь о своих грехах, а паче обуздывай язык и чрево“ [31]. Распуская однажды в скиту собрание, Макарий сказал братии: бегите, братия! Один из братии сказал: куда нам бежать из пустыни? Макарий, положив перст на уста, сказал: сего бегите. Потом вошел в келлию свою и заключил за собою дверь [32].

Произвольную нищету и нестяжательность Макарий почитал для инока выше всего. Однажды Авва Феодор Фермейский, имевший три книги, пришел к нему и говорит: вот у меня три книги, и сам я получаю от них пользу и братия, употребив их, получают назидание; что мне полезнее сделать: оставить ли их у себя для собственной пользы и для пользы братии, или продать их и полученное раздать нищим? Старец отвечал: первое хорошо, но нестяжательность всего лучше [33]. Два раза Макарий заставал в своей келлии воров, и не только не задерживал их, но и сам, как бы посторонний, помогал им выносить вещи из своей келлии [34].

С преспеянием в духовном совершенстве, Макарий все глубже старался утвердить в себе чувство смирения. Он никак не хотел, чтобы его отличали от других. Когда приходил какой-либо брат к нему, как святому и великому старцу, он ничего не говорил с ним; но если кто обращался к нему с укоризнами, хотя и несправедливыми, такого принимал с удовольствием [35]. Сам искуситель напрасно старался возбудить в Макарие дух гордости, и наконец принужден был признать в нем высоту смирения. Макарий! — сказал он служителю Божию: все, что ты делаешь, и я делаю, ты постишься, а я совсем не ем; ты бодрствуешь, а я совсем не сплю. Одним ты побеждаешь меня — смирением [36].

Смиренный дух Макария всегда находил случаи смиряться и ставить других выше себя по нравственному совершенству. „Я еще не монах, но видал монахов“, — говорил Макарий в назидание братии Нитрийской, — и потом рассказал им о двух иноках в пустыне, которые жили вдали от всех людей, окруженные зверями, питаясь одною пищею с бессловесными. Во взаимной любви провели они 40 лет вместе, занимаясь единственно богомыслием. Этих двух мужей Макарий спросил: что должно мне делать, чтобы быть монахом? Они сказали: если не можешь отречься от всего мирского, как мы, то иди в свою келлию и оплакивай свои грехи. Вспоминая о сих подвижниках, Макарий повторял так: „Я еще не монах, а только видел монахов“ [37]. В другой раз Промысл Божий, для утверждения Макария в смирении, указал ему на двух женщин, живших в мире с своими мужьями в городе, но высших его по нравственному совершенству. И старец не обленился из пустыни прийти в город и расспросить сих жен, как они живут, По просьбе Макария, они рассказали, что пятнадцать уже лет, как они вышли замуж за двух братьев, и в течение сего времени жили во взаимной любви и согласии, всегда исполняли волю мужей; имели желание поступить в монастырь, но, по несогласию на то мужей, решились остаться в мире, но вместе положили обет бдеть над своим сердцем и не произносить ни одного праздного слова. И Макарий смиренно просил Бога, чтобы Он сподобил его жить в пустыни так, как они жили в мире [38].

Св. Макарий ходил учиться иночеству и у Отца иноков Антония. Сначала Антоний, искушая его терпение, не допустил его в свое жилище, но потом отворил ему дверь и, приветствуя, сказал: я давно желал видеть тебя. С любовию принял его и упокоил. Плетя корзины из пальмовых ветвей, провели они вечер в беседе о спасении души [39]. Смирение пред людьми утверждается на смирении к Богу, которое Пр. Макарий во всяком облагодатствованном человеке признавал самым естественным чувством. „Человек облагодатствованный, говорит он в одной из своих бесед, почитает себя уничиженным паче всех грешников. И такой помысл насажден в нем, как естественный; и чем глубже входит в познание Бога, тем больше почитает себя невеждою, и чем более учится, тем паче признает себя ничего незнающим. Сие производит благодать в душе, как нечто естественное“ [40]. „Душа истинно боголюбивая и христолюбивая, — говорит он в другой беседе, — хотя бы совершила тысячи праведных дел по ненасытимому стремлению своему к Господу, думает о себе, будто бы ничего еще она не сделала. Хотя бы изнурила тело свое постами и бдениями, при таких остается чувствованиях, будто бы не начинала еще трудиться для добродетелей. Хотя бы сподобилась достигнуть различных духовных дарований, или откровений и небесных тайн, по безмерной и ненасытимой любви своей ко Господу, — сама в себе находит, будто бы ничего еще не приобрела. А напротив того, ежедневно алкая и жаждая, с верою и любовию пребывая в молитве, не может насытиться благодатными тайнами и благоустроением себя во всякой добродетели“ [41]. Это чувство смирения при обилии даров благодати объясняет Макарий прекрасным сравнением. „Если царь, говорит он, положит свое сокровище у какого-нибудь нищего; то принявший на сохранение не считает сего сокровища своею собственностью, но везде признается в своей нищете, не смея расточать чуждаго сокровища; потому что всегда рассуждает сам с собою: это сокровище не только у меня чужое, но еще положено ко мне сильным царем, и он, когда захочет, возьмет его у меня. Так и имеющие благодать Божию должны о себе думать. Если они превознесутся, и станут надмеваться сердца их, то Господь отъемлет у них благодать Свою, и остаются они такими, какими были до приятия благодати от Господа“ [42].

Смирение Макария обнаруживалось особенно в снисходительности к немощам других. Он был, по свидетельству Скитских старцев, как бы бог земный; потому что, — говорили они, — как Бог покрывает мир, так Макарий покрывал согрешения, которые он видя, как бы не видел, и слыша, как бы не слышал [43]. Раз он увидал брата совершающего тяжкий грех. Если Бог Творец его, — сказал он, — терпит грех, когда мог бы сожечь огнем: то кто я, чтобы мог осуждать его? — Христиане, — говорил он, — не должны никого осуждать, ни явную блудницу, ни грешников, ни людей бесчинных, но взирать на всех с простодушием и чистым оком. В том и состоит чистота сердца, чтобы, видя грешников, или немощных, иметь к ним сострадание и быть милосердым [44].

Кротко управлял Макарий своею братиею, внушая им прежде всего взаимную любовь друг к другу [45], и в обращении с ними вообще отличался особенною простотою. Некоторые говорили ему: зачем ты так себя ведешь? Макарий отвечал: двенадцать лет служил я Господу моему, чтобы Он даровал мне благодать сию; а вы советуете мне оставить ее [46]. Макарий готов был служить каждому. Пришел он некогда к одному отшельнику и, нашедши его больным, спросил: не хочет ли он съесть чего-нибудь? Больной сказал: хочу пастилы. Старец не поленился сходить в Александрию, чтобы достать больному то, чего он просил [47].

Свои обличения братии Макарий старался растворять любовию. Если ты, — говорил он, — делая кому-либо выговор, приходишь в раздражение: то удовлетворяешь своей страсти. Таким образом, не спасая других, причиняешь вред и себе [48]. Своею мудростию, любовию и кроткою снисходительностию он скорее обращал заблуждающих на путь истины, нежели другие своею строгостию. В скиту два брата впали в грех, и Макарий Городской отлучил их. Когда узнал об этом Макарий Египетский, то сказал: не братия отлучены, а Макарий отлучен. Приняв это слово за отлучение, Макарий Городской удалился к озеру, где самая природа представляла удобнейшее место для очищения кающимся. К нему пришел Макарий Великий и, увидев его всего искусанного комарами, сказал: ты отлучил братьев, и вот они хотели уйти в село; я отлучил тебя, и ты убежал сюда, как девица в свою внутреннюю горницу. Впрочем я призывал к себе падших братьев, расспрашивал их, и они говорили: ничего такого не было. Смотри же и ты, брат, не посмеялись ли над тобою демоны? Ты сам ничего не видал. Проси прощения в своем согрешении. — Макарий отвечал: если хочешь, наложи, на меня епитимию, Старец сказал: иди и постись три недели, принимая пищу только раз в неделю [49].

Узнав от самого искусителя об искушении, которому подвергся один брат, Макарий сам пришел к сему брату в келлию, и, когда тот стыдился исповедать свои нечистые помыслы и даже говорил, что его не искушают они, Макарий смирением расположил его к откровенности. Вот сколько лет я подвизаюсь, — сказал Макарий, — а и меня старика беспокоит дух блуда. Тогда брат сказал: поверь, Авва, и меня также беспокоит. Старец говорил и о других помыслах, будто его искушают, и таким образом доводил брата до сознания. Тогда, преподав наставление, оставил его, и с того времени сей брат подвизался более других [50].

Своею кротостию Макарий обратил ко Христу одного идольского жреца, встретившегося ему на пути в Нитрийскую гору. Сего жреца встретил прежде ученик Макария, но был избит им до полусмерти за то, что назвал его демоном. Но когда Макарий, встретившись с ним, ласково приветствовал его, жрец пораженный сим, сказал: я вижу, что ты человек Божий, и, ухватившись за ноги его, сказал: не отпущу тебя, пока не сделаешь меня монахом. И он принят был отцом в число братии, а чрез него и многие язычники сделались христианами. Указывая на этот случай, Макарий говаривал: худое слово и добрых делает худыми, а слово доброе и худых делает добрыми [51].

Многие, слыша о мудрости и святости Макария, приходили к нему из далеких стран за советами. Наставления Макария, отличаясь кротостью, полны были глубокой опытной мудрости. Их целью было внушать наставляемым внимание к себе, богомыслие, молитву, смирение, — короче: добродетели, которыми сам он обладал в высшей степени. Как мне спастись? — спросил однажды юноша, желавший быть иноком. Макарий послал его на кладбище сначала бранить, а потом хвалить мертвых. Когда юноша исполнил это, Макарий спросил его: что отвечали ему мертвые? — Они были безмолвны и к похвале и к порицанию. — Так и ты, отвечал старец, если хочешь спастися, будь мертв: подобно мертвым, не думай ни об обидах от людей, ни о славе людской [52]. Если для тебя поношение как похвала. бедность как богатство, недостаток как изобилие, — ты не умрешь [53]. Другому ученику, просившему у него наставления, Макарий сказал: никого не осуждай, никого не обижай: соблюдай сие, и спасешься [54]. Если мы будем помнить о зле, — говаривал Макарий, — какое сделали нам люди, — в нас ослабеет помятование о Боге: если же будем помнить о зле, наносимом демонами, — будем безопасны от стрел их [55].

Когда спросили Макария, как молиться? — Он отвечал: Довольно, если вы будете часто повторять от всего сердца: Господи, как Тебе угодно и как знаешь, помилуй меня. Если же нападет искушение: Господи, помоги [56].

Там, где естественные способы делать другим добро оказывались недостаточными, Макарий обращался к дару чудотворений. Так, однажды воскресил он мертвого, чтобы доказать еретикам бессмертие души. В другой раз он воскресил мертвого, дабы узнать, точно ли был виновником его смерти обвиняемый, и спас чрез сие жизнь несправедливо обвиненного, которого мертвый ясным голосом из гроба признал невинным. Раз еще Макарий, отправившись жать с семью братьями, увидал, что одна женщина, собирая за ними колосья, непрестанно плакала. От владельца поля, у которого Макарий, вероятно, нанимался жать, он узнал, что муж сей женщины взял у кого-то поклажу, и нечаянно умер, не сказав, где положил оную. Макарий вопросил самого умершего, который и сказал ему, где спрятана была поклажа, и этим избавил вдову и детей ее от рабства [57]. Вообще, Макарий творил очень много чудес. Столь много исцелил он больных, — говорит Сократ, — столь многих освободил от злых духов, что для описания того нужна целая книга [58].

Живя во времена господства ариан, Макарий должен был вытерпеть борьбу и с арианами. Египетские пустынники известны были как ревностные защитники Никейского символа [59]. Арианин Луций, вступивший на александрийский престол, после смерти Великого Афанасия (373 г.) и удаления назначенного ему преемника святителя Петра, не успев жестокостию и мучениями принудить египетских пустынников к арианству, решился Отцов сих пустынников, обоих Макариев, сослать в заточение. Их взяли тайно ночью и отвезли на один остров в Египте, где не было ни одного христианина. Но Господь и здесь прославил своих угодников. Молитвою они исцелили дочь жреца на сем острове. Отец исцеленной и все жители острова обратились в христианскую веру, крестились, истребили идолов и капище обратили в храм христианский. Когда это сделалось известным в Александрии, Луций, опасаясь народного восстания, велел Макариев возвратить в их пустыню [60].

Шестьдесят лет провел Макарий в пустыне Скитской, как странник на этой земле, мертвый для мира, непрестанно заботясь о своем спасении и о спасении вверившихся его руководству братьев. Он больше проводил времени в беседе с Богом, нежели в земных занятиях, и часто бывал в состоянии духовного восхищения [61]. В писаниях его сохранились для нас драгоценные изображения сих особенных состояний души облагодатствованной. Живое их изображение показывает, что Макарий описывает то, что испытал сам [62]. И, пользуясь его сравнением, скажем: как взрослый носит младенца, куда хочет, так и благодать, действуя во глубине сердца, носила душу его, возносила на небеса, в мир совершенный, в вечный покой [63]. Не задолго перед своей кончиной Макарий посетил пустынников горы Нитрийской, по их просьбе. Драгоценно было для братии это посещение, и они просили дать им наставление. Макарий, выслушав просьбу, сказал: восплачем, братия; очи наши да проливают слезы, прежде нежели отойдем туда, где наши слезы будут жечь тела наши. И все зарыдали, пали на лица свои, и сказали: Отче! помолись о нас [64]. Макарий любил проливать слезы. „Видения дивных и блаженных образов горнего Иерусалима, — говорил он, ты не иначе сподобишься, как разве день и ночь будешь проливать слезы, по примеру сказавшего: измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу (Псал. 6, 7). .Слеза, проливаемая от великой скорби и сердечной тесноты, есть пища души, подаваемая от небесного хлеба“ [65].

Св. Макарий отшел в жизнь блаженную в 390 году девяноста лет от роду [66].

----------------------------------

[1] Достопам. сказ. о подвижн. Отцов 150. 30. 36.

[2] Он упоминает о мнениях мирских мудрецов (Бесед. 14, 7); знает Аристотеля, Платона, Сократа (42, 1); знает о грамматиках, риторах, стихотворцах, софистах (45, 2); в беседе 15 показывает, в каком порядке следовали предметы учения в училищах: чтения, латинский язык, грамматика, правоведение (§ 40). Множество уподоблений, заимствуемых из природы и из художеств свидетельствуют, по-видимому, о знакомстве его с науками естественными и условиями жизни общественной. Самое знание греческого языка, на котором дошли до нас его писания, уже служит знаком образованности.

[3] Дост. сказ. о подвижн. Отцов 153, 36.

[4] Достопамят. сказ. о Макарие Египет. 1.

[5] Constantin Tischendorf Reise in den Orient. 1846. T. 1. p. 110.

[6] Rufin Histor. monachor. c. 29. Cassian. Collat. 10 c. 2

[7] Сократ. церк. Ист. кн. 4. гл. 23. стр. 354.

[8] Pallad. Hist Laus. cap. 19, 1. Sozom. Lib. 3. cap. 14.

[9] Pall. Hist. Laus. c. 19, 7. Достопам. сказ. о подвижн. Отцов, стр. 110, 2.

[10] Сведения о Макарие Египетском встречаются у Палладия (Histor Laus), Руфина, Кассиана, Сократа, Созомена и в Патерике Скитском. Тщательно собраны все сведения о Макарие Египетском Флоссом: Macarii Aegyptii epistolae, homiliarum Ioci, praeces, ad fidem Vaticani, Vindobonensium, Berolinensis, aliorumque codicum, edidit Henricus Iosephus Floss 1850 an. Coloniae, Bonnae, Bruxellis. В рукописях коптских (Egypte sous les Pharaons desript. Geographique Tom. 2. p. 160) и в славянских встречается житие Макария Египетского, составленное Серапионом, который именуется учеником Антония В. Хотя оно и содержит некоторые новые сведения против упомянутых нами источников и составлено, как видно, в Египте, но гораздо позднее, чем как показывает надписание, и во многом не согласуется с более верными известиями.

[11] Бесед. 37, 10.

[12] Бесед. 24. 2.

[13] Бесед. 31, 2 — 4.

[14] Бесед. 21, 3 — 4.

[15] Слово о возвыш. ума § 21.

[16] Бесед. 23, 3.

[17] Бесед. 27, 20. 21.

[18] Бесед. 32, 7, 9.

[19] Бесед. 47, 12. 1З.

[20] Бесед. 29, 2. стран. 303.

[21] Бесед. 3, 4.

[22] Бесед. 37, 9.

[23] Бесед. 26, § 21. 22.

[24] Бесед. 26. § 14, 24 25.

[25] Бесед. 38, § 4.

[26] Pall. Hist Laus. cap. 19.

[27] Socrat, Lib. 4. cap. 23.

[28] Достоп. сказ. о подвижн. Отцов, стр. 146. 21

[29] Там же стр. 145, 12.

[30] Там же стр. 144, 10.

[31] Vit Patr. Rosw. L. III. cap. 189, p. 528. Подобные наставления даны им Авве Исаие и Авве Aиo. Достопам. сказ. стр. 146, 26 и 155, 40.

[32] Там же 146, 16.

[33] Там же стр. 281.

[34] Там же стр. 146, 18 и 155, 39.

[35] Там же стр. 149.

[36] Там же стр. 144, 11 и 153, 34.

[37] Там же 132, 2.

[38] Rosweid. Vit. Patr. Lib. III. p. 515. L. VI. p. 651.

[39] Достопам. сказ. 142, 4.

[40] Бесед. 16, §12.

[41] Бесед. 10, § 4.

[42] Бесед. 15, § 25.

[43] Достопам. сказ. о подвижн. Отцов стр. 150, 31

[44] Бесед. 15, § 8.

[45] См. наставление его братии в беседе 3-й.

[46] Достопам. сказ. о подвижн. Отцов стр. 144. 8

[47] Там же.

[48] Там же стр. 146, 17.

[49] Там же стр. 146, 17.

[50] Там же стр. 140, 3.

[51] Там же 154, 38.

[52] Там же 148, 23.

[53] Там же 147, 20.

[54] Там же стр. 149. 27.

[55] Там же стр. 153, 35.

[56] Там же стр. 146, 19.

[57] Ruffin. Vit. Patr. c.18. Sozom. Lib. 3 cap. 14. Pallad. Hist. Laus. c. 19. Дост. Сказ. о подвижн. Отцов стр. 143, 7.

[58] Socrat. Hist. Eccl. Lib. 4, cap. 24.

[59] Sozom. Lib. 4. cap. 13. u Lib. 6. cap. 20.

[60] Socrat. Lib. 4 cap. 23.

[61] Pallad. Laus. cap. 19.

[62] Описание таких состояний можно видеть в беседе 18, §7 и след.

[63] Бесед. 16. § 12.

[64] Достопам. сказ. о подвижн. Отцов стр. 152, 33.

[65] Бесед. 25, § 7. 8.

[66] Время кончины Св. Макария Египетского определяется на основании слов Палладия. Он пишет о Макарие; я видел сего святого; ибо за год до моего прихода в пустыню почил этот победитель безумных страстей (Паллад. Лавз. С. П. Б. 1850 стр. 55). Палладий пришел в Александрию во второе консульство Феодосия Великого (Палл. Лавз. стр. 7. гл. 1), то есть в 388 году (L'art verifier les dates. II Part. T. IV. p. 161). пробыл у пустынника, вблизи Александрии, около трех лет (Лавз. гл. 7. стр. 21) и отправился в гору Нитрийскую. Вероятно, этот приход свой в гору Нитрийскую и в пустыню келлий, лежащих подле нее, разумеет Палладий, когда говорит, что Макарий Египетский за год до его прихода в пустыню скончался. Посему кончину Макария Египетского мы должны отнести к 390 г. января 17, когда празднуется его память.

---------------------------------