История прославленной этой супружеской четы начиналась почти так же, как уже известная нам история Иоакима и Анны, - начиналась она с бездетности, бремя которой в данном случае оказалось еще тяжелее, потому что Захария, в качестве ветхозаветного священника, должен был являть своим прихожанам - набожным гражданам - пример неукоснительного исполнения заповедей Божиих, едва ли не главной из которых считалась обязанность продолжать свой род.Любопытно, что Евангелие от Луки начинается рассказом именно об этой паре. С одной стороны, это свидетельствует о том, что Захария и Елизавета являются героями уже новой, то есть новозаветной истории, законом которой стал дух, а не буква. С другой стороны, рассказ о рождении у них сына (будущего Иоанна Крестителя) предшествует повествованию о Рождестве Христовом и тем самым как бы подготавливает читателя к восприятию совсем уж необычной (по ветхозаветным-то понятиям!) истории девственного зачатия Марии.

...Первое, что вызывает особое уважение к персонажам этой тщательно выписанной истории, - это заведомое благородство Захарии, который подобно Иоакиму, отцу Богоотроковицы Марии, не пожелал ни оставить своей бесплодной супруги, ни развестись с ней, хотя на то у него были все права. Стало быть, и на этот раз сама по себе супружеская любовь восторжествовала над долгом законности, выявив преимущества собственно романтического чувства над обязанностями "человека и гражданина". Само же повествование начинается с рассказа о том, как Захария, совершая очередную службу в храме, зашел в святилище для каждения. Отделенный от молящихся завесой и невидимый для них, он вдруг узрел перед собой ангела Господня - архангела Гавриила, миссией которого было благовествовать о необычном, таинственном, парадоксальном и прежде всего возвещать о тех рождениях, которых, по логике вещей, просто не могло бы состояться. Свою речь к Захарии Гавриил начинает с того же предупредительного "не бойся!", которым всего через несколько месяцев он же начнет свое обращение к Деве Марии. "Не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена Елизавета родит тебе сына, и наречешь ему имя: Иоанн", - так сказал ангел изумленному священнику.

Если бы на месте Захарии был простой, не причастный к церковным преданиям и таинствам человек, то его недоверчивость, осторожность, осмотрительность были бы оправданы. Но ведь он-то был священником, призванным являть особую восприимчивость к самой возможности родить ребенка в преклонном возрасте: в конце концов Авраам и Сара были старше Захарии и Елизаветы, но чудо рождения у них Исаака они восприняли с благоговением и благодарностью, не позволив себе даже усомниться в том, что у Бога все возможно!

В том мире "обыкновенного чуда", каким является вся новозаветная история, скептицизм наказуем. Понес за него наказание и Захария: поставив под сомнение благую весть Гавриила, он был немедленно поражен немотой. Впрочем, замкнув уста отцу, Бог отверз чрево матери, которая вскоре зачала и в положенный срок родила младенца. Вопреки настояниям родственников, желавших назвать его по имени отца Захарией, Елизавета потребовала дать ему другое имя - Иоанн. То же мнение выразил и сам Захария, который по причине своей немоты написал именно это имя на табличке. И как только его рука запечатлела это, предсказанное ангелом, имя, священник сразу же обрел дар речи и начал вдохновенно пророчествовать об избавлении и спасении верных: было очевидно, что, одарив благодатью его самого, Бог не оставит своим заступничеством весь народ. История, которая началась трагически, обрела счастливый конец.

Здесь, еще до Христа, мы видим осуществление евангельского закона: "тяготы друг друга носите", - который, по сути, и должен стать "основным законом" семейной жизни. В самом деле: Захария и Елизавета, как это и подобает настоящим супругам, поддерживали друг друга в треволнениях жизни. Они, как об этом можно судить по рассказу, действительно составляли единое целое, единое тело, единый организм, обе "части" которого поистине восполняют, дополняют взаимные недостатки: когда сомнение грозит одному из супругов гибелью, то спасением и для него, и для всей пары в целом становится вера другого. И эта "взаимодополнительность" супругов не могла не приносить результатов: когда муж, усомнившись в возможности чуда, утратил дар речи, его жена, наоборот, с благодарностью приняла Божью милость и обрела дар чадородия.

В итоге нам был явлен пример супружеской взаимопомощи и единомыслия, которое выразилось без слов, одной только интуицией: независимо один от другого муж и жена, пренебрегая пожеланиями родственников, выбирают для новорожденного одно и то же имя. Именно это единомыслие, которое было вдохновлено любовью, согласием и совместным терпением скорбей, возвратило супругам покой и счастье. Брачная любовь - свидетельствуют нам они - это, помимо прочего, еще и умение общаться без слов: "сердце сердцу весть подает" даже тогда, когда весть эту не выразить словами.